Отказавшись от возможности романа на земле, они развлекались, обещая друг другу роман на небесах. «Даю вам слово, — поддразнивала она, — что стану вашей женой в раю при условии, что вы не будете одерживать слишком много побед над небесными девами, ожидая меня. В загробной жизни я хочу иметь верного мужа».

Лучше, чем кто-либо другой, она сформулировала то, что делало его столь привлекательным для женщин: «Эта веселость и эта галантность, которые заставляют всех женщин любить вас, потому что вы любите их». С проницательностью и нежной любовью она заявляла: «Вы обладаете добрейшим сердцем и здоровыми моральными принципами, живым воображением и той веселой шаловливостью, которая показывает: самые мудрые мужчины дозволяют, чтобы их мудрость постоянно разбивалась о скалы женственности»[455].

В последующие годы Франклин будет помогать мадам Брийон справляться с приступами депрессии. Он попытается содействовать, как мы увидим, браку Темпла с одной из ее дочерей. Но к 1779 году он все больше уделял внимания другой женщине — с еще даже более очаровательным домашним укладом, — проживавшей в соседней деревне Отей.

Анна Катрина де Линвиль д‘Отрикур родилась в одной из самых знаменитых аристократических семей Лотарингии, но поскольку была десятым ребенком из двадцати детей, то не могла рассчитывать на приданое. Таким образом, когда ей исполнилось пятнадцать лет и она достигла брачного возраста, ее отправили в монастырь. Но, как оказалось, она не имела ни характера, подходящего для монастырской жизни, ни необходимых для такой жизни средств. Когда ей исполнилось тридцать, средства, выделенные для нее семьей, закончились, и пришлось отправиться в Париж, где ее приютила добрая тетушка, которая оставила своего мужа, стала романисткой и открыла свой салон, куда входили блестящие интеллектуалы, склонные к слегка богемному образу жизни.

Живость и красота Анны Катрины привлекали многих поклонников, в частности экономиста Тюрго, который был моложе ее на восемь лет. Позднее Тюрго стал главным финансовым контролером Франции и другом Франклина. Тюрго был обаятельным, но недостаточно состоятельным, и поэтому она вышла замуж за более солидного человека, Клода Адриена Гельвеция.

Гельвеций был одним из приблизительно пятидесяти генеральных откупщиков Франции — группы людей, получавших королевскую привилегию на сбор налогов и арендных платежей. После того как Гельвеций заработал в этой должности немалое состояние, он решил удовлетворить свои общественные и интеллектуальные амбиции. В результате богатый финансист женился на бедной аристократке и стал, как отмечалось ранее, известным философом, помогавшим планировать создание масонской ложи «Девять сестер». Его главный научный труд De l’Esprit («Об уме»), изданный в 1758 году, представлял собой противоречивую апологию безбожного гедонизма. В нем утверждалось, что деятельность человека направляется любовью к удовольствиям. Вокруг себя Гельвеций собрал лучшие умы эпохи Просвещения, включая Дидро, Кондорсе, Юма (с которым встречался во время случайных приездов в Эдинбург) и Тюрго, который по-прежнему пользовался расположением семьи, хотя и был отвергнут как поклонник.

Когда в 1771 году, за пять лет до прибытия Франклина, Гельвеция не стало, его вдова Анна Катрина, именовавшаяся теперь мадам Гельвеций, выдала замуж двух своих дочерей, позволив им найти мужей по их собственному выбору, подарила каждой из них по поместью и купила ферму в деревне Отей вблизи Пасси. Она была веселой, общительной и, что соответствовало ее аристократическому происхождению, но убогому воспитанию, чем-то вроде беззаботной представительницы богемы, которая наслаждалась распространением вокруг себя несколько грубоватой ауры. Известны часто повторяемые слова, приписываемые многим, но вероятнее всего в действительности произнесенные писателем Фонтенелем, которому уже было далеко за восемьдесят, когда он посещал ее салон. Случайно увидев мадам Гельвеций не до конца одетой, он воскликнул: «Где мои семьдесят лет!»

В Отей она ухаживала за садом. Разбивая его, отвергла четкую французскую планировку. Наблюдала за утками и собаками, составлявшими пестрый и шумный зверинец, и держала салон, обладавший подобными чертами. Друзья поставляли ей редкие растения, необычных домашних животных и провокационные идеи, а она воспитывала их всех в своем доме, который получил шутливое название Академии Отей[456].

С мадам Гельвеций жили два священника и один аколит.

• Аббат Андре Морелле сорока с лишним лет, известный политэконом и один из авторов «Энциклопедии». Впервые он встретился с Франклином в 1772 году на вечере в Английском доме, где тот показывал фокус с успокаиванием волн своей волшебной тростью. Оба любили хорошие вина, пение, экономические теории и полезные изобретения.

• Аббат Мартин Лефевр де ла Рош тридцати с лишним лет, бывший бенедиктинец, которого (по словам Морелле) «мадам Гельвеций получила после того, как мода секуляризовалась».

• Пьер Жан Жорж Кабанис, холостой поэт двадцати с небольшим лет. Переводил Гомера, изучал медицину, писал книгу о больницах и уважал Франклина, рассказы и анекдоты которого почтительно записывал.

«Мы рассуждали о морали, политике и философии, — вспоминал де ла Рош. — Notre Dame d’Auteuil возбуждала ваше кокетство, и аббат Морелле спорил до хрипоты и приводил свои аргументы для доказательства того, во что сам не верил»[457].

Именно Тюрго, по-прежнему влюбленный в мадам Гельвеций, первым привез к ней Франклина в 1778 году. Ей уже было около шестидесяти, но она по-прежнему оставалась веселой и красивой. Ее домашний зверинец, в котором царила атмосфера добродушного подшучивания и интеллектуальной непочтительности, соответствовал вкусам Франклина, и вскоре после первого визита он написал ей письмо с описанием электромагнетизма ее личности: